Шерлок ВВС и все-все- все)))

www.youtube.com/watch?v=Jt_WBWGdfhg

сил нет удержаться))) удовольствие-то какое! понятно, что извращенное, но тем не менее...

@темы: и хрюкотали зелюки...

---

Хорошей тебе дороги, мамочка!

Я надеюсь, что все то, что случилось с тобой за последние три года, не напрасно.
Из-за тебя я хочу верить, что боль искупает некие прегрешения и дает возможность некоего блаженства в иных лучших мирах.
Иначе вся эта игра безобразно- бессмысленна и оскорбляет если не чувства, то разум.
Так что поскорее забудь все - и лети!

P.S. ...а если мы когда-нибудь встретимся- не узнай меня, если захочешь).
С любовью.

www.youtube.com/watch?v=QN09B-YQbHk

---

Фанфик "Скелет (невесты) в шкафу (доктора Мураки)" (окончание, слава ками)

Любимые, дорогие, ненаглядные мои герои, отпустите меня... Пожалуйста. Я устала. Я обязательно к вам вернусь, но потом...

P.S. В завершающей части процитирован диалог Мураки/ Тсузуки из манги, надеюсь, достаточно близко к тексту...
P.P.S. Посвящается двум любимым и прекрасным, таким неописуемо разным. Clavicle, счастья тебе, девочка моя. Ты его заслуживаешь как никто другой. Eleonore Magilinon, верное и преданное сердечко, спасибо тебе за присутствие в моей жизни. Ты обладаешь уникальным терпением и поразительной способностью наводить порядок в моей мятежной голове... и в тексте))



Краткий анамнез.
отсутствует…
все сгорели в пламени Тоды…
Словарь:
отсутствует по той же причине…


Последние полчаса высокая фигура в традиционном кимоно наверняка любуется икебаной. Сезонной и как всегда изысканной. А я - спиной. Стройной и прекрасной. И косой. Шелковистой и соблазнительной…. Рука отдергивается в последний момент. Заметил или нет?
- Ори!
- …
- Ну Ориии…
- Мм…
- О-ри-я!!!
- Слушаю тебя, Укё- тян!

Темный бархатный взгляд без тени улыбки. Мне становится как-то… совестно, что ли?
- Слушай, а какой должна быть жена…самурая?
- Покорной и молчаливой… прежде всего.
- Я серьезно….
- Я тоже.
- Но это же скучно!
- Что поделать, традиция…

Ненадолго проникаюсь торжественностью момента. Мибу Ория шествует по своим владениям подобно средневековому сёгуну со свитой, а я уныло тянусь следом с блокнотом и карандашом как некий современный нонсенс. Его маленькое государство сродни швейцарскому часовому механизму: все отлажено и работает… как часы. Сегодня день домашних забот: придирчивым хозяйским взглядом он отмечает, в каких комнатах требуется замена фусума, где пришла пора сменить цветочные композиции сообразно сезону, а где обновить свитки в домашнем алтаре. Безупречная осанка, гордо посаженная голова, бесшумная скользящая походка. Тишину нарушают только шорох кимоно по половицам да негромкий властный голос, то выговаривающий слугам за небрежение, то диктующий мне ценные указания. С одинаковой интонацией. Я добросовестно пытаюсь за ним записывать, чувствуя себя при этом не самым нужным винтиком в его хозяйстве…. Еще чуть-чуть, и я взвою….

Черт, как мне все это надоело! А тут еще эта травма… Зачем я только согласилась на тотализатор. Но винить, кроме себя, некого, и на душе моментально делается еще гаже.
Юка… Она всегда была сильной и непредсказуемой. Самое мерзкое заключалось в том, что накануне боя она сама попыталась со мной поговорить, но в меня как будто бес вселился. Что и кому я хотела доказать? Ладно, ладно. Ты прекрасно знаешь, что и кому.

Я непроизвольно поморщилась, вспомнив, какую высокопарную хвастливую чушь несла ей, хотя в нормальном состоянии и на выстрел бы не подпустила того мерзкого типчика с его разглагольствованиями. Да, мы так и не стали подругами, но всегда уважали друг друга. А теперь, после всего того, что я ей наговорила…
В какой-то момент ей просто надоело слушать, и она ушла, а я осталась допивать в одиночестве… Вернее, не в одиночестве… какое уж одиночество в ночном клубе…

Что ж, итог закономерен. Это было не столько больно, сколько обидно. И ужасно унизительно. Я валялась у ее ног на арене, в беспощадном свете софитов, под крики, свист и улюлюканье, и не было сил даже облизать горевший на развороченных губах песок, а она неотрывно смотрела на меня, и в какой-то момент в ее взгляде последним ударом мизерикордии промелькнула всепонимающая жалость. Это было свыше моих сил…

------------------------

Со дня смерти деда прошло уже без малого пять лет. Слава ками, тему свадьбы мы тихо замяли. Вначале помолвку отложили из-за траура на полгода (на неопределенное время…); потом у нас никак не получалось совпасть во времени и пространстве, чтобы обсудить детали и выбрать время и место; потом Казутака в какой-то непонятной ситуации лишился глаза, долго лечился и восстанавливался после лечения; потом…

В общем, мы не горели желанием поднимать эту тему, а родственников, могущих об этом напомнить, у нас с ним не было. Только Ория Мибу неодобрительно качал головой и настойчиво твердил, что воля умершего священна, но мы насели на него с двух сторон, и он, в конце концов, если и не смирился, то хотя бы замолчал.

Тем более что в завещании деда, как ни странно, о нашем браке не оказалось ни единого слова. Мураки Юкитака просто делил все поровну между Сакураиджи Укё, единственной дочерью его близких друзей, и своим единственным внуком и кровным родственником Мураки Казутакой. После оглашения завещания я поймала себя на мысли, что дед даже оттуда умудрился просчитать и переиграть нас всех, вместе взятых. Старый паучище оказался верен себе… и нам. Мои губы сами расползались в счастливой улыбке, сердце пело. Свобода!
- Похоже, старик предвидел и такой вариант развития событий. Как же он любил оставлять последнее слово за собой, - раздался бархатный шепот прямо над моим ухом.

Я резко обернулась. Меня здорово нервировала эта его недавно возникшая особенность появляться совершенно бесшумно и в самый неподходящий момент. Несколько мгновений на губах у Мураки играла шалая мальчишеская улыбка, здоровый глаз сиял.
- И надо признать, ему это неплохо удалось, нэ?

Хорош, ничего не скажешь. Даже в строгом черном костюме, и с приличествующим уже случаю выражением лица. На минуту мне стало почти обидно - что я, монстр какой, что он так радуется избавлению от нашего брака?

…Больше всего меня бесила покровительственная усмешка, не сходившая с красивых тонких губ. Я бы дорого дала, чтобы стереть ее. Любой ценой.

Когда в фамильном ресторане Ории Мибу «Ко Каку Рю» появлялся Мураки Казутака, я как бы прекращала существовать. Нет, я могла присутствовать, что и делала, с какого-то момента исключительно из вредности и чтобы не дать им остаться вдвоем, но… меня замечали не больше, чем назойливое насекомое, которое по какой-то неведомой причине невозможно прихлопнуть. Или любимое душевнобольное дитя, на тебе, детка, леденец, иди, поиграй в манежике, пока дядя доктор разговаривает с мамой. Ага. Как же. Не дождетесь. Я бесилась все больше и больше, как никогда ранее ощущая собственные ненужность и бессилие. А ночью крутилась на обычно удобном футоне, напряженно прислушиваясь к звукам из соседней комнаты, где спал Ория. Но все изменилось в одночасье.

В тот вечер Казутаку срочно вызвали в больницу, и я опять попыталась поговорить с Орией. Сплошное разочарование. Нет, он все терпеливо выслушал.
- Укё, девочка, не проси невозможного.
- Но почему???
- Я тебе ТАК противна?
- Глупая. Если бы это было возможно в принципе… Ты мой друг, и наверняка ты была бы единственной… Но ты, как никто, знаешь лицо моей судьбы. Я ничего не могу изменить.
- Ты просто не хочешь! Тебе плохо рядом с ним! Он не любит тебя, и никогда не любил! И…

Меня заткнул только росчерк пронзительной боли, полыхнувший в его глазах. Ория отвернулся и молча уставился в закат. Как же он был близок и как бесконечно далек! Я вдыхала чуть пряный аромат его кожи, волосы его почти касались меня, я почти слышала стук его сердца, но это ничего не меняло. Мы навечно были разделены трещиной. Расселиной. Бездонной пропастью. Пропастью с именем Мураки Казутака. В горле скапливались едкие обжигающие слезы. Я чувствовала, как мой мир стремительно уменьшается, перед тем как окончательно исчезнуть, ведь сейчас я своими руками лишила себя последней надежды.
Не выдержав, я сбежала, с такой силой толкнув створку фусума, что та чуть не вылетела из пазов. Ория Мибу так и не обернулся.

Проворочавшись полночи, я отчаялась заснуть. Но безумная усталость постепенно брала свое, и в какой-то момент на смену обжигающему отчаянию пришло холодное безразличие. Радуясь временному облегчению, я погрузилась в сон.

….Голос… Я опять находилась в том странном месте, где мы очутились в день смерти деда и Ории. Я не сомневалась, что Ория Мибу умер в тот день, когда я убила его. Сейчас это казалось правильным и логичным. И… заслуженным. Мысль была четкой и кристально ясной. Я попыталась отогнать ее, но она возвращалась с навязчивостью попрошайки.
Голос… кто-то звал меня, настойчиво и монотонно…. Я побрела сквозь туман, вслушиваясь. Я ошиблась. Это был не зов. Где-то совсем рядом спорили два голоса…

- Я же говорил, что вернусь. И потом, я обещал Вам миллион роз. Этот прекрасный сорт называется «Королева Элизабет»…
- Какое мне дело до сорта??? И потом - это мир мертвых!! Мураки, ты же смертный человек!!!
- Очаровательно. Вы все еще считаете меня простым человеком? Я так рад…

- Цузуки -сан…Сколько же всего я хочу сделать с Вами, Цузуки –сан… Хочу вызвать слезы на Ваших глазах.. подарить наслаждение… хочу показать Вам то, что никто раньше не видел… Вы будете только моим…

- …Люди? Марионетки! Что они могут, что значат? Небольшое усилие, крохотный эксперимент - и он почти уничтожил ее, а она чуть не убила его в ответ… и это всего лишь побочная часть моего нового знания. Может быть, я подарю им жизнь, может быть, смерть. Но моя истинная цель - не они, а ты…
Голос говорящего звенел почти сумасшедшим торжеством.

- Ты? Так это ты натворил?! Что ты о себе возомнил, Мураки?! Ты не можешь вносить записи в Книгу Смерти!!! Я тогда весь Сёкан на ноги поднял, расследуя это происшествие… Они же твои друзья, я и подумать на тебя не мог…
Во втором голосе теперь явственно слышались испуг и отвращение.

- Дружба? Еще скажи «любовь»! Все это химеры перед знанием. После того как, прочитав дневники деда, я обрел свое предназначение, мне больше нет дела до людских слабостей. Хотя тогда я… перестарался. Первый раз всегда так неопрятен, нэ? Но как же человек отвратительно податлив: подчиняя волю и действия своему разуму, он никогда не задумывается о том, кто и куда ведет его разум…

Наверное, голоса продолжали свой спор и дальше, но я больше ничего не слышала. Я пыталась уместить в себе откровение, свидетелем которого стала. Но это оказалось невозможным для маленькой души Укё-тян, наполненной химерами. Целую вечность я находилась в этом внемирье, пока они поочередно превращались в пепел - любовь, дружба, жалость, совесть, выжигая новые границы и освобождая место новым, доселе неизведанным ощущениям.

Я проснулась, пробуя их на вкус: безапелляционная уверенность, сводящая скулы пронзительной кислотой, полынная горечь грубой силы и ненависть, безвкусная как аква тофана, обжигающая как лед. Ненависть черной пеленой поднималась из потаенных глубин души, и я с облегчением позволила ей поглотить себя. Наконец-то я была свободна! Я лелеяла это чувство, подобное смертельно опасной ядовитой змее, ждущей своего часа. Я больше никуда не торопилась. Мое время еще не пришло…

----------------------------------------

Зыбкую границу между завершением ночи и наступлением утра Ория Мибу любил. Только в это время он был предоставлен сам себе, собственным мыслям и желаниям. Можно было ненадолго расслабиться, снять безупречную фарфоровую маску, не отдавать приказы и не подчиняться, не предугадывать мысли и не провоцировать поступки, ежесекундно просчитывая ходы. Игрок отдыхал, шахматные фигуры спали.

Но сегодня все было иначе. Вольно или невольно, слова Укё задели сильнее, чем хотелось. Не любит и никогда не любил… Что ж, для кого-то похоже на правду, возможно, даже правда…. Но этот (эта) кто-то не хочет (или не может!) понять главного - оживить мраморную статую способна только истинная любовь. Единственный смысл жизни - самому наполнять смыслом каждый день, чего бы тебе это не стоило; истинная любовь - когда любишь ты, как бы больно это ни было…

Сердце Ории Мибу давно привыкло к боли… и как же невыносимо иногда оно болело! Вот как сейчас, например; но тренированное тело уже начало выполнять незамысловатую дыхательную гимнастику, восстанавливая сбитое дыхание и покачнувшееся душевное равновесие.

Ория наконец расслабился, и мысли опять потекли своим чередом. Пожалуй, он все-таки слишком строг к подруге. У нее сейчас тяжелый период. Наверное, поэтому он и поселил ее после травмы у себя, хотя сам не вполне понимал причины своего поступка. Как ни странно, ее внимание льстило (губы скривились в горькой усмешке), хотя Ория давно привык воспринимать Укё как непременный атрибут собственной жизни - сначала как подругу детства, потом как невесту Мураки. Ревности при мысли об их свадьбе не было совершенно, интуитивно Ория Мибу всегда знал, что этот брак невозможен. Да, пожалуй, сегодня он будет менее суров, пригласит ее… куда-нибудь. Ория невольно поморщился, красочно представив, каким восторженным визгом будет сопровождаться это его предложение, и обреченно вздохнул. Почему глупая девчонка не понимает, что стала бы значительно интереснее, если бы вела себя иначе? Не ластилась, не заглядывала бы в глаза, как собака, которую не берут на прогулку. А так ни азарта, ни тайны, ни куража… обыденность… скука.

Сзади раздался еле слышный шорох. Ория напрягся: он был уверен, что еще мгновение назад дом спал мертвым сном. Он знал наизусть скрип каждой половицы и отличал шорох каждой фусума; он мог поклясться, что стоящий сейчас в темноте за спиной не пришел тем единственно возможным путем, что вел из дома к этой беседке. Легчайшая улыбка тронула идеально очерченные губы; происходящее становилось интересным. Ория Мибу неслышно вздохнул… и в следующий миг сверкающее острие катаны легко коснулось груди Укё.

Ее лицо неясным пятном белело в сумраке коридора, дыхание оставалось спокойным, тело было безупречно расслаблено. Фехтовальщик невольно оценил диспозицию. Расслабившись и опустив оружие, Ория шагнул в сторону, пропуская девушку во дворик.
- Укё-тян, почему ты не спишь?
- А почему не спишь ты, Мибу-сан?
- Жена самурая никогда не отвечает вопросом на вопрос, Укё-тян.
- Жена самурая- не мой удел, Мибу-сан.
- …И никогда не противоречит, Укё-сан.
- Я запомню, Ория-сан.


«… Проклятье, что же такое происходит? Этот хитрый взгляд сводит меня с ума…. в буквальном смысле слова. Почему она смотрит так, как будто что-то знает? Я был очень осторожен. О моих визитах в дом деда не знает никто. Да, каюсь, это НАШЕ наследство. Я обязан был взять ее с собой. Я - обязан? Никогда и никому… и менее всего ей. По какому праву он пытался навязать мне ее? Проклятый старик… с каким бы наслаждением я убил бы его сам, если бы он не умер… хотя так просто ему от меня не скрыться, я все равно найду его..»

Брови Мураки Казутака поднимались все выше и выше по мере того, как он читал странную записку, найденную на своем рабочем столе в начале смены. Когда он уходил вечером из кабинета, стол был девственно чист. Кабинет закрывался на замок, сделанный по спецзаказу в единственном экземпляре - Мураки всегда ревностно хранил свои научные тайны, а последние результаты исследований с применением методик деда вдвойне того стоили… Ключ от замка он тоже всегда носил с собой, никому его не доверяя. Только Ория Мибу мог иметь доступ в эту святая святых, но он никогда не горел желанием посещать кабинет и лабораторию.

…Измятый надорванный лист, прыгающие буквы, лезущие вкривь и вкось строчки. От записки явственно веяло безумием. Мураки вздохнул, достал из шкафа пару тетрадей с историями болезней и педантично стал сравнивать. Да, сомнений не было - это его почерк. Мураки задумался. Он больше не мог игнорировать факт, что с ним в последнее время происходит что-то странное. Больше всего настораживали провалы в памяти. Это всегда случалось внезапно. Правда, после них сознание было особенно ясным, и мозг работал исключительно эффективно. Именно так Мураки Казутака нашел несколько ключевых поворотных точек, и сейчас эксперимент по созданию человеческого клона шел с особой интенсивностью…

Не время выпадать из колеи из-за физической немощи! Но один он, похоже, не справится. Хотя… это позже. А пока что обычный рабочий день - нужно успеть все; и еще немного.

Наверное, больше всего в Ории Мибу он ценил способность делать то, что необходимо, не удивляясь и не задавая вопросов. Ну, после свойства быть домом, куда он не мог не возвращаться, где бы ни находился и что бы ни делал. Единственным его домом на этой земле. Вот и теперь - всего лишь пять минут назад он стоял на пороге спящего «Ко Каку Рю», и встрепанный слуга бежал будить хозяина, а сейчас ночное такси уже мчит их по пустынным улицам Киото, и Мураки с благодарностью думает о том, что Ория с момента пробуждения не сказал ему ни единого слова.
И еще о том, что скорее проглотит язык, чем когда-нибудь признается, о чем он думал только что, глядя на спокойное лицо друга.

Они быстро идут по пустым коридорам ночного университета Шион, и только звук их шагов гулко отражается от стен. Лифт ночью обесточен. Первый этаж, цокольный, нулевой, минус первый, подвал. Стоп. Ниже спуститься невозможно. Тупик. Простая белая дверь без табличек и надписей.

В лаборатории пусто, тихо и темно, воздух пахнет озоном. Мураки не нужен свет. Он уверенно протягивает руку в темноту, и в следующий миг в руках Ории оказывается старая картонная коробка, перевязанная бечевкой. Тяжелая и как будто… живая.
- Если я не вернусь или что-то случится. Ори, помоги мне. Ты должен взять и сохранить это.
- Нет.
- Не глупи. Я не собираюсь умирать прямо сейчас. Ты единственный, кому я доверяю.
- Ты опять мучаешь меня. Почему ты не можешь остановиться? Зачем тебе все это нужно?
- Это как вызов. Ты же всегда понимал меня без слов, кои. Что изменилось?
- Ты.
- Я прежний.
- Нет.
- Не важно. Даже если ты прав, ты же все равно любишь меня, нэ? Поэтому сделаешь все так, как я тебе скажу.
Мураки Казутака силой вкладывает электронный ключ от лаборатории в ладонь Ории Мибу и сжимает его пальцы.
- Кто и когда придет к тебе за этим ключом - не знаю. Держи его у себя до последнего, а потом… отдай. И останься в живых, кои.

--------------------------------------------

- Укё, не в моих правилах давать советы, но на твоем месте я бы задумался, чем заниматься дальше.
Ория Мибу аккуратно отложил в сторону хаcи и деликатно промокнул губы, а у меня моментально застрял комом в горле нежный намагаси.
- Я тебе мешаю?
Ох, ну где же моя голова!!! Нашла что спросить. А вдруг он ответит «да»?! Интересно, что я тогда буду делать…

Но, похоже, экзекуция откладывалась - Ория Мибу приступил к чайной церемонии. Теперь хоть из пушек пали - пока не закончит… Я немного расслабилась и приготовилась наблюдать самое прекрасное зрелище - «чайное действо утром» в исполнении мужчины всей моей жизни.

Не скрою, подспудно я давно ожидала чего-то подобного с его стороны. Или хотя бы расспросов, что со мной и почему. После той странной ночи что-то во мне необратимо изменилось. Да, я по-прежнему посещала тренировки, правда, больше в качестве наблюдающего - врач настоятельно рекомендовал еще какое-то время воздержаться от нагрузок. Юка безмолвно взяла мою группу, ничуть не пытаясь при этом умалить мой авторитет и выказывая все признаки надлежащего уважения. Первое время я ревниво наблюдала за тренировками девчонок под ее руководством, потом ревность ушла. Потом ушел интерес. Если учесть, что это было единственное, чем я серьезно занималась всю сознательную жизнь, последствия могли быть катастрофическими. Дело было даже не в деньгах - дед оставил мне достаточно для безбедной жизни.

Дед… Я с раскаянием подумала, что после похорон так ни разу и не побывала в его доме. Я так боялась окончательно поверить в его смерть, что трусливо сложила на Казутаку все заботы и хлопоты, в том числе связанные с имуществом и наследством. Хотя… Зная своего несостоявшегося жениха, я почти уверена, что там уже давно живут чужие люди.

Тем не менее, когда после завтрака я решила проехаться по магазинам, в какой-то момент руки сами повернули руль в сторону неприметного переулка, где стоял дедов дом. Эта сонная улочка когда-то бурлила жизнью - дед был уникальным хирургом и неврологом, держал собственный частный госпиталь. Пациенты к нему ехали со всей Японии, ждали очереди годами. Сейчас там стояла просто звенящая тишина. Дом и двор казались ухоженными, но… никаких признаков жизни. Странно. Я коснулась калитки. Качнувшись, та открылась с пронзительным скрипом. Я осторожно зашла во двор и огляделась. «Если что - извинюсь и представлюсь дальней родственницей прежних хозяев»,- решила я с нервным смешком.

Холл встретил меня полутемной прохладой. Едва уловимо пахло озоном и еще чем-то очень знакомым. Прошедших пяти лет как ни бывало! Ноги уже несли меня вверх по лестнице. Ощущение родного присутствия было таким сильным, что я почти услышала знакомое покашливание. Тут же тоскливо заныло сердце, защипало глаза. Да, я была абсолютно права в своем нежелании приходить сюда. Зачем только я это сделала?!

Ну, коли уж пришла… Немного успокоившись, я прошла по второму этажу, заглядывая во все двери. Вот в этой комнате я всегда останавливалась, когда приезжала погостить. Здесь был кабинет, а в этом зале - гибрид тренажерного зала и малой библиотеки: дед настойчиво читал мне вслух, пока я старательно качала мышцы и никуда не могла деться от образовательного процесса…

Чем больше я бродила по дому, тем хуже мне становилось. Было во всем этом что-то неправильное. Пять лет слишком большой срок. Для отсутствия перемен. Но почему-то новые хозяева так ничего и не тронули. Я опять вернулась в тренажерный зал. Этого просто не может быть! Отодвинутый стул, небрежно брошенное на скамью полотенце. То самое, подаренное мне дедом на день рождения. Книга, распластанная на письменном столе рядом со стопкой старых тетрадей корешком вверх. Сейчас я была более чем уверена, что именно эту книгу он читал мне в последний раз. Я не рискнула присмотреться и прочитать ее название… Казалось, те, кто находился здесь только что (мы с дедом???), почему-то поспешно покинули комнату, но вот-вот вернутся обратно….

Снизу послышался шорох. Похоже, кто-то вошел в дом и теперь поднимался по лестнице на второй этаж. Я в панике заметалась по залу, чувствуя себя… хуже некуда. Нежелание оказаться застигнутой в дурацкой ситуации требовало выйти навстречу пришельцу и объясниться, но совершенно иррациональный страх вопил во мне, в итоге заставив отступить в проем между книжными стеллажами и притаиться там.

Дверь отворилась, и в зал вошел Мураки Казутака. Слава ками! Уж его я не спутаю ни с кем. Я облегченно перевела дух и собралась выйти из своего убежища с шуточным возгласом, но в следующий момент я увидела его лицо. Это был кто угодно, но только не Казутака!!! При полном и абсолютном внешнем сходстве это был совершенно другой человек. Я могла в этом поклясться. Искусственный глаз зловеще вспыхивал сквозь растрепанную челку, здоровый кипел ледяным серебром, на лице змеилась без преувеличения дьявольская улыбка. Двигался он плавно и стремительно, словно огромная анаконда. Погрозив кому-то рукой в перчатке, присел и начал что-то чертить на полу.

Меня охватило неописуемое ощущение, как в том случае с Орией. Я узнавала… и не узнавала. По спине стекал холодный пот. Я чувствовала неотвратимое приближение чего-то кошмарного. Внезапно снизу послышался каскад резких царапающих нервы звуков – зазвенело разбитое стекло, что-то грохнуло и обрушилось в нижних комнатах так, что задрожали стены. Двойник Мураки поднял голову, одним стремительным движением встал с колен и вышел из комнаты. «Мне плевать, увидит он меня или нет, но второго такого шанса у меня уже не будет», - мысль билась в голове вспугнутой птицей. Я рванулась к двери. На краткий миг меня окатило злостью - какого черта???.. и словно в ответ я ухватила самую верхнюю тетрадку из стопки. Засовывая тетрадь за пояс, я скользнула взглядом по тому месту, где только что находился двойник Мураки. На полу мелом была начата какая-то странная геометрическая фигура, рядом с ней лежала фотография. Это была очень старая фотография, но человека, изображенного на ней, я узнала бы из тысячи. Это был Тсузуки Асато, тот самый спасший нас с Орией шинигами сектора Кюсю, но в каком виде! Изможденный облик, заострившиеся черты лица, погасший взгляд. Перебинтованные кисти рук, на бинтах темные пятна. Он лежал на кровати, одетый в подобие больничной пижамы, и, похоже, готовился отдавать концы. Фотография была подписана бисерным дедовым почерком: «8 января 1925 года. Тсузуки Асато, 25 лет. После очередной попытки самоубийства впал в кому».

Это было уже слишком. Меня начало трясти. Приступы необъяснимого страха сменялись эйфорическими приливами. Любое движение давалось с невероятным усилием, я как будто двигалась в толще воды. До сих пор не понимаю, как мне удалось выбраться из дома, завести машину и уехать. В себя я пришла только на какой-то незнакомой улочке. Слава ками, прямо передо мной призывно светилась вывеска известной сети фаст-фуда, возвращая мне рассудок и реальность. Благодарно ухватив из рук официанта кружку с кофе, я наконец-то сумела вдохнуть и почувствовать собственные ледяные пальцы. После первого глотка потихоньку отпустило, я раскрыла свой трофей и приступила к чтению.

«Укё, если ты сейчас читаешь эти строки одна, то это означает, что все пошло по наихудшему сценарию развития событий. Умоляю тебя только об одном - не предпринимай ничего, многократно не обдумав, и не вступай в открытое противостояние. Сейчас это очень опасно для всех вас, включая Асато и Орию. Забери то, что тебе причитается, из домашнего храма. Распорядись этим правильно. К дому больше не приближайся. Это ваш,- и мой,- последний шанс. Девочка моя, я могу только надеяться на лучшее. Простите меня, дети. Укё, я…»

Дальше шел только неразборчивый росчерк. Опять защипало глаза. Ничего не понимаю… и не хочу понимать! Что же ты такого натворил, дед?! И как это, интересно, я найду то, «что мне причитается»? Придется вернуться еще раз. Понять бы, о чем хоть речь идет. Я задумчиво допила кофе и перевернула страницу…

В тот вечер я еще раз посетила дом деда, вернее, его домашний храм. А потом жестоко напилась. Так, как давно себе не позволяла. Бедняга Ори! Он втащил мое бессмысленное тело в комнату и сгрузил на футон. Честное слово, я бы на его месте пнула себя куда-нибудь посильнее! А он даже сомнительное удовольствие меня волочь никому не передоверил.

Проснулась я с шикарным похмельем и роскошным камнем на душе. Как же мне хотелось, чтобы все произошедшее было сном! Мечты, мечты… Я мрачно взирала на пару странных вещиц, оставленных мне дедом. Ох, похоже, он был явно не лучшего мнения о моих умственных способностях: первое, что мне бросилось в глаза, когда я вошла в храм - пришпиленный на дверь квадратик плотной бумаги с подробной инструкцией. Чтобы уж наверняка…
Так. Хватит предаваться самобичеванию. Лучше подумай, что тебе делать с ЭТИМ.

Я неуверенно взяла кисть и поразилась удивительному ощущению. На меня внезапно накатила чужая… эмоция? Не знаю, как это правильно описать, но я чувствовала, что в моей руке не неодушевленный предмет, а живое существо. Замершее на мгновение и принюхивающееся… ко мне? Я ощущала легкое покалывание в кончиках пальцев, странную еле уловимую пульсацию. Вдруг кисть своевольно дернулась и резко ткнула в листок бумаги. Честное слово, уж к этому действию я не имела никакого отношения! Я отбросила ненормальный предмет, как ядовитое насекомое, чуть не заорав от ужаса.

Фу, привидится же такое! Кисть безвольно лежала на середине комнаты, не подавая, естественно, никаких признаков жизни. Такая маленькая и несчастная. Мне стало стыдно. Я подняла ее и покачала в ладонях. Ничего. Разве что материал очень приятный на ощупь. Дерево? Камень? Ну не пластик же, в самом деле. На вид она выглядела старше, чем фамильные хаси Ории. Кость? Возможно. Перед моим внутренним взором тут же поплыли яркие картинки из вчерашнего утра, полные спокойствия и умиротворения (чёрт!): палочки в тонких смуглых пальцах, блестящие, как отполированная слоновая кость, и такого же теплого сливочного оттенка; волосы цвета горького шоколада, заброшенные небрежным движением на спину и стекающие по плечу; мимолетная обжигающая полуулыбка; изящное, обманчиво хрупкое запястье, выглядывающее из черного шелка рукава подобно бутону диковинного цветка; в каждом движении – неподражаемый аристократизм самурая и грация хищного зверя, такого прекрасного и опасного.

Когда я очнулась, передо мной лежал лист бумаги с вполне узнаваемым портретом, выполненным в стиле моих любимых манга.

«Укё, я оставляю тебе кисть и тушечницу. Эти артефакты были созданы для трансформации реальности. Сейчас вы разобщены и не можете найти общий язык, а в игру уже вовлечены силы более мощные, чем те, с какими вы могли бы совладать, даже будучи едины. Но в битве энергий реальность изменяет тот, кто наблюдает и не вмешивается. Тот, кто обмакнет кисть в тушечницу и начертит знак на свитке, станет каллиграфом, переписывающим миры. Если ты воспользуешься предметами силы отстраненно, но с любящим сердцем и ясным умом, то сумеешь восстановить изначальное положение вещей. Они сами подскажут тебе, что и как делать. Но помни: зеркало должно оставаться незамутненным, иначе искаженное поглотит предначертанное…»

- Ори, ты мне нужен.
- Слушаю тебя, Укё-тян.
- Вернее, я хочу с тобой посоветоваться. Ну, я не в том смысле, ты мне всегда нужен, но сейчас…
- У тебя что-то случилось, Укё-тян?
- Нет. Да. Ну, в общем, я решила, что мне нужно уехать. Ненадолго. Подумать. Ну, ты же все понимаешь!!!
- Я понимаю. Уезжай. Ты уже решила, куда ты хочешь?
- Да. Нет. Не знаю. Наверное, Прага?
- Древняя столица европейской магии? Мудрый выбор.

Никакой не мудрый. И даже не выбор. И магия здесь не при чем. Мне всего лишь пронзительно захотелось туда, где каких-то пять лет назад я была беспечно счастлива, где мне не нужно было принимать решения и нести ответственность, страдать от неразделенной любви и терзаться несбыточными мечтами. Туда, где каменные мостовые Старого Города помнили мои reel и разбежки. Возможно, там я смогу найти себя вновь?

-------------------------------

В Японию я вернулась примерно через полгода. Берлин, Вена, Париж, Амстердам, Рим, Прага - классический «Wonder Jahr» вырвавшегося на свободу недоросля. Как я и надеялась, свежий ветер Влтавы выдул из моей головы всяческую ерунду - на таком расстоянии все проблемы казались надуманными и смешными. Кроме того, приехала я с определившимися планами на собственное будущее - по крайней мере, я очень на это рассчитывала. С удивлением обнаружив в Европе культ манги и аниме, я вернулась почти что мангакой, с придуманным звучным именем и готовой историей. Как это получилось? О, эта история заслуживает отдельного рассказа; здесь же скажу только, что в Праге (магическое сердце Европы, однако!) я познакомилась со всякими смешными ребятами, ищущими разнообразные магические бонусы - силу, власть и прочие артефакты. Свои же артефакты я к тому времени постаралась засунуть в… в общем, далеко.

Как ни странно, в этой разношерстной компании оказалась пара-тройка удивительно трезво мыслящих психотерапевтов, с помощью которых я практически избавилась от большей части собственных проблем. В частности, посредством рисования. Я начала, втайне издеваясь над собственной глупостью, и… увлеклась. Наше мучительное танго для троих длиною в жизнь сначала чувствительно отболело, но потом переложилось на бумагу, а вскоре и вовсе принялось обрастать разнообразными выдуманными подробностями. Да так резво, что мне в какой-то момент даже захотелось похулиганить. Так, бедняга Мураки под моим шкодливым пером обратился в архизлодея со специфической личной жизнью (хе-хе…), оставаясь, впрочем, харизматичным красавцем (жалко мне, что ли!), а вот Ория… Эх! Я старательно избегала темы их взаимоотношений в манге, оставив лишь несколько лаконичных нейтральных картинок, но уши, фигурально выражаясь, все-таки торчали…

Оставался какой-то пустяк - нужно было получить признание широкой японской общественности. То бишь, напечататься. Перед окончательным отъездом из Европы, набравшись храбрости, я отослала по электронной почте свои эскизы и сюжет в известное токийское издательство, специализирующееся на подобной литературе, и с замиранием сердца отправилась домой, в Киото.

…Звонок из Токио, такой долгожданный, все равно застает врасплох. По-спортивному быстрые сборы; усилием воли гашу панику, которая, зараза такая, все время пытается вылезти наружу; прощальное пожатие руки, подбадривающий взгляд Ории. Я лихо подмигиваю ему, усиленно делая вид, что мне все равно. Мураки скучающе смотрит в сторону - за пять минут до моего выхода из дому он возникает в дверях с какой-то книгой в руках и теперь всем видом показывает, что ждет, не дождется моего отъезда, отвлекающего Мибу-сан от значительно более важного события - общения с ним, любимым.

Я держу в руках новенькую, пахнущую свежей типографской краской мангу, и никак не могу отделаться от ощущения, что все это происходит не со мной. Почувствовав деликатное прикосновение, оборачиваюсь. Рядом застенчиво топчется молоденький издательский курьер. Увидев мой вопросительный взгляд, он тут же бегом срывается с места. Ничего не поделаешь - приходится догонять.

Похоже, конёк хозяина этого кабинета - стерильная стильность. Белоснежные стены с абстракциями, от которых на расстоянии веет восьмизначными суммами, белоснежные же кожаные кресла. Из одного из них навстречу мне упруго поднимается сухощавый щеголеватый немолодой мужчина. С указательного пальца его левой руки хищно подмигивает крупный переливчатый опал. Какой-то нетипичный камень для мужского перстня…

- Неплохо, совсем неплохо. Я надеюсь, гонорар Вам выдали? Первый тираж уже распродан, так что продолжайте. А Вы талантливая художница, моя дорогая! Но явно любите плохих…хм… мальчиков, нэ? Как его там, Мураки? Ведь это же Ваши юношеские… мечты, хе-хе. Ну, не смущайтесь, это так прекрасно! Но хотелось бы посочнее, поэпичнее… погрязнее, в конце концов! Наш с Вами читатель находится в пубертатном возрасте, так что нужен запретный плод! Побольше… отношений, если можно так выразиться. Почему у Вас так мало интимных сцен? Яой и хёнтай сейчас в моде, тем более что этот Ваш самурай - как его там, Ория? - влюблен в главного героя. Не влюблен? Все в Ваших руках. Покажите их страсть, в конце концов! В общем, побольше секса, и я думаю, что мы сможем сотрудничать долго и плодотворно.

Он благосклонно кивает, показывая, что разговор закончен, и я тороплюсь удержать остатки его внимания.
- Но я вижу это иначе! Я думаю, что Мураки должен влюбиться в Тсузуки.
- В этого сладкоежку- недотепу? Укё-сан, ну что Вы как маленькая, честное слово! Чем он может привлечь рокового красавца? Ваш Мураки явно не принадлежит к отцовскому психотипу! А вот с этим Вашим самураем,- как его, Ория? - он составил бы чудный садо-мазохистский тандем. Так что советую Вам хорошо подумать над сюжетной линией, моя дорогая. Поверьте мне, через эти руки прошло столько начинающих авторов… Иногда муза просто обязана смирять свою фантазию. Психология, психология и еще раз психология! Иначе, как там говорил какой-то русский? «Не ве-рю!» А мы же хотим печататься дальше? Хотим-хотим… этот яд еще никто не переживал…

На прощание мне достается покровительственный хлопок по плечу.
- Увы, у меня еще масса дел. Так что с нетерпением жду продолжения… в обозначенном ключе. И не тяните! Читатель что дитя малое: его нужно развлекать и занимать постоянно, а не то пропадет интерес… или того хуже - переключится на конкурента! А оно нам надо?

------------------------------------------

Обратный рейс перенесли, и в аэропорт Осака мой самолет прилетел значительно раньше. Я не стала будить Орию, решив добраться самостоятельно. Опять же, сюрприз…

Ресторан семейства Мибу «Ко Каку Рю» был одним из старейших и красивейших зданий в Киото. Отпустив такси, я на несколько минут задержалась у входа во внутренний дворик, залюбовавшись утренним домом. Казалось, что время давным-давно почтительно остановилось на этом пороге, не пуская извне современную суету, таким невыразимым покоем веяло от древних стен. Двор был пуст, лучи бледного ноябрьского солнца поочередно вспыхивали то на оконных стеклах, то на поверхности пруда, превращая темную волнующуюся воду в расплавленное текучее золото, прохладный ветерок шаловливо ерошил деревцам их сильно поредевшие, но все же тщательно ухоженные желто- алые кроны. Сейчас я чувствовала себя школьницей, вернувшейся в любимый дом после многих лет, проведенных вдалеке…

И когда только «Ко Каку Рю» успел стать для меня полным синонимом «домой»? Я как будто всю жизнь провела в этих стенах. А вот и моя комната. Сверкающая свежей побелкой (когда только успел? ведь я уехала позавчера!); новый свиток, новая икебана, букет… Букет?
- Ори!!!
Напрочь забыв о раннем времени, я с ликованием вылетела в коридор и наткнулась на непонятно откуда взявшегося непрерывно кланяющегося слугу.
- Господина нет дома, Укё-сан!
- Откуда в моей комнате это? - я ткнула пальцем в роскошный цветочный ворох.
- Хозяин принес его вчера вечером и велел поставить Вам в комнату, Укё-сан.
А потом прибыл Мураки-сэнсей, и они срочно отбыли. Куда и когда вернутся?
Мне не сказали, Укё-сан.

Естественно, мобильник Ории молчал. Полюбовавшись букетом и оставив посреди комнаты шикарный пакет из самого дорогого в Токио табачного магазина, я в растрепанных чувствах уселась за стол и с тоской воззрилась на письменные принадлежности. Рабочее настроение было потеряно. Собака- ревность вновь с упоением вгрызлась в мои внутренности, воображение рисовало картинки одну похлеще другой. Уехали вдвоем, в ночь, до сих пор не вернулись… какие могут быть дела ночью?! Нет, это явно не рабочий… сюжет…

Я схватила карандаш, первый попавшийся под руку лист и с остервенением начала резкими штрихами набрасывать контур обнаженной мужской фигуры. Гордо посаженная голова, прямой разворот широких плеч, тонкая талия, изящные кисти рук с удлиненными округлыми пальцами, узкие бедра, стройные мускулистые ноги, все то, что мне снилось бесконечными мучительными ночами… Тут мне пришлось остановиться, унимая собственную дурную кровь. Тенями и штриховкой я придала телу легкую смуглость и приступила к прорисовке головы.

Ниспадающие шелковым покрывалом темные волосы, брови вразлет, подобные крыльям летящей ласточки, нет, этот человек определенно вызывает во мне к жизни ущербную пародию на восточного базарного акына, уголки бездонных глаз слегка приподняты к вискам, точеный профиль, тонкие губы, тронутые надменной усмешкой. Надменной? О, нет…. Искривленные страстью и похотью, закушенные от боли. Капля крови стекает по подбородку, капли соленого пота на сияющей как драгоценность коже, рвущееся дыхание, тело бьется пойманной рыбой в жестких руках. Второй карающей тенью нависает над распростертым податливым телом, двигается в жестком ритме, сжимает сильными пальцами хирурга бедра партнера, оставляя синяки на нежной смуглой коже. Садо- мазо? Ну, если вы ТАК этого хотите, господин мой редактор… получите и распишитесь!

Звук холодного насмешливого голоса подействовал подобно ведру ледяной воды.
- Ты, как всегда, оказался прав, Мибу-сан! Девочка выросла… и созрела, нэ? Смотри, какие картинки рисует…

В следующий момент Мураки Казутака уже подносил лист с рисунком к здоровому глазу и пристально в него всматривался.
- Неплохо, совсем неплохо… С экспрессией все в порядке, а вот анатомия несколько хромает. Укё, тебе необходимо было вначале посоветоваться со мной, человек не может так выгибаться, есть скелет, есть мышечный корсет… Хотя… Ори, раздевайся!

Привезенный мной пакет с безумно дорогим курительным набором пинком был отброшен в угол, пиджак и галстук улетели в другую сторону. Мураки одной рукой расстегивал тугие пуговицы на рубашке, а другой стягивал с плеч Ории хаори.
- Помочь художнику - это святое! Как думаешь, друг мой, сумеем ли мы воспроизвести ЭТУ позу?
- Кои, зачем ты так?
Ория Мибу стоял неподвижно, не помогая и не сопротивляясь. Ловкие руки Мураки уже почти освободили его от одежды, а он неотрывно смотрел на меня, и я не понимала, что вижу в этой непроницаемой бархатной темноте.
- Нет, мой дорогой. Мне это безумно надоело, и я хочу все прояснить раз и навсегда.

Мураки стащил с Ории дзюбан, ловко развязал пояс хакама, и они с тихим шорохом упали на пол. Я не заметила, когда он успел раздеться сам. Хищно улыбнувшись, Мураки накрыл пах Ории ладонью и сжал пальцы. Я неотрывно смотрела на два прильнувших друг к другу прекрасных обнаженных мужских тела.
- Я никогда не отдаю то, что принадлежит мне. Ты поняла, Укё-тян? У тебя нет ни единого шанса. Не правда ли, мы прекрасная пара? Открою тебе секрет - он кончает молча, впрочем, как и убивает. Поэтому отредактируй выражение лиц. Смотри…

Рука Мураки ритмично задвигалась, все ускоряя темп. Мураки подмигнул мне, оскалился в безумной улыбке и буквально вгрызся в обнаженное плечо Ории. Я подалась вперед, намереваясь отбросить мерзавца в сторону, пока он не причинил Ории еще большую боль, но… полузакрытые глаза, прерывистый стон не оставили никаких сомнений. Меня опять не существовало в этой комнате, в этом мире для них двоих…

Ория Мибу вышел первым, не бросив на меня ни единого взгляда. Мураки Казутака задержался на пороге.
- Ты все хорошо запомнила, Укё-тян? У тебя нет ни малейшей надежды. Ни ма-лей-шей. И очень прошу тебя - не заставляй меня повторять это снова. Боюсь, что следующий раз тебе понравится еще меньше.
Он осуждающе покачал головой и скрылся в сумраке коридора.

Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как затихли его шаги. Ох, никогда не думала, что бывает так больно. Я сидела не шевелясь, стиснув зубы, боясь расплескать эту кипящую отраву - она бы испепелила все вокруг. Мне не нужно было закрывать глаза- то, что я увидела, отпечаталось на их дне, как лицо убийцы на сетчатке убитого.

… От нежных прикосновений белоснежных цепких пальцев клонится гордая шея, на мгновение багровыми углями в золе вспыхивают и гаснут глаза, тело огромным котом податливо выгибается под ласкающей рукой; властная рука пропускает сквозь кольцо из пальцев роскошную косу и тянет ее вниз, заставляя голову откинуться и открыть для укусов - поцелуев беззащитное горло, язык прокладывает влажную дорожку от ключиц до солнечного сплетения и ниже, еще ниже… туда, где огонь разгорается медленно, но от него никуда не уйти… все залито багровым светом…как же здесь жарко и душно… мне не хватает воздуха… я задыхаюсь… любовь моя, прости меня за то, что я сейчас сделаю, но мне не оставлено выбора…зеркало разбито и ничего не отразит больше…наконец-то мое время пришло…

Кисть пляшет в руке как живая. Бумажная метель кружится вокруг и бессильно осыпается на пол. Рисую… и комкаю. Не то. Не так. И здесь ты мне не даешься! Ледяная, иссушающая, убийственная красота. Ненавижу тебя всеми силами своей души… и бессильно восхищаюсь. Да, ты прав - у меня нет шансов. Пока ТЫ жив. Я залью тебя своей болью, сожгу тебя своей ревностью. Под этим небом больше нет места для нас двоих. Нет места для нас…

С каждым штрихом меня покидают силы. Боюсь только одного - не успеть… и остаться в живых, один на один со своей никчемной жизнью, на долгие- долгие годы. Мир теряет краски одну за одной, превращается в черно- белый и очень холодный, и вместе с ним я медленно обращаюсь в лед. Прекрасно - нет боли, нет страха, нет ничего…нет покоя…

Я бреду бесконечными пустыми коридорами, тело налито свинцом, невозможно остановиться, невозможно догнать того, кто впереди… я не помню, кто я и как сюда попала, сколько времени я здесь нахожусь…и есть ли здесь время…и я…
Кто-то зовет… меня? Значит, я все-таки есть… «я не могу потерять и тебя тоже»… это не мои мысли… нет, мне это только послышалось… этого не может быть…

-------------------------------------------

Я очнулась от легких ласковых прикосновений. На этот раз сознание было ясным, я полностью пришла в себя. Чуть приоткрыв глаза, я попыталась посмотреть сквозь полусомкнутые ресницы. Ория Мибу гладил меня по голове, сидя рядом с кроватью. Так хотелось понежиться под этой лаской как можно дольше, не выдавая себя, боясь, что невольно подсмотренная нежность стыдлива и моментально исчезнет, как только я открою глаза... И было еще что-то. Я никак не могла понять, что именно. Что-то неуловимое…

Оказывается, все это время он говорил. Негромко, печально, сам с собой…или со мной?
- …даже если попытаться убежать от судьбы - она все равно неизбежно настигнет, но цена будет несоизмеримо высока. Я попробовал ускользнуть, хотя мог либо выбрать кого-то из вас, либо на равных принять обоих сразу. Я бы смог. Ведь и ты, и он все равно от меня никуда не делись бы, стоило лишь пожелать (невеселая усмешка).

Не выдержав, я распахнула глаза и рывком села на кровати.
- Ори??? Мураки… Что-то с ним?… Он жив или….
- Да, Укё. Его больше нет.

Ория Мибу рассказал мне, что вечером того же дня (когда я, увидев их вдвоем и сгорая от ревности, раз за разом уничтожала на своих рисунках того, кто, как мне казалось, был неодолимым и единственным препятствием к моему счастью) в университете Шион - там, где находилась лаборатория Мураки Казутака, - случился пожар. Пламя оказалось каким-то особенным, слишком сильным и жарким, так что его не удалось потушить даже объединенными силами нескольких пожарных расчетов. Экспериментальный блок университета выгорел дотла. Не осталось ничего. Похоже, как раз в это время шла завершающая стадия эксперимента, и в лаборатории находился сам Казутака и с ним еще кто-то. То ли ассистент, то ли какой-то пациент, которому Мураки почему-то решил продемонстрировать свои успехи. Я не сомневалась, что это был успех, ведь болезненно самолюбивый и стремящийся быть во всем безупречным Казутака не позволил бы присутствовать чужаку, не будучи абсолютно уверен в результате. Но это означало, что оба они…Мне моментально стало дурно при мысли о том, какая смерть их настигла…

- Укё, я далек от мысли, что в произошедшем есть что-то противоестественное, но я хочу понять…
Я затравленно вцепилась в подушку. Это был конец. В руках Ории находился мой приговор - несколько скомканных листов, на которых я вновь и вновь рисовала гибнущего Мураки, и никакая смерть для него в тот момент не казалась мне чрезмерной. Хотя бы потому, что сама я не очень-то рассчитывала выжить (могу поклясться - собственную смерть я нарисовала очень добросовестно!). И, несомненно, объятый языками пламени, он получился лучше всего… Я не выдержала и зажмурилась.
- Ори, я не знаю, как тебе все это объяснить…

Молчание повисло между нами. Он не предпринимал никаких попыток помочь мне, а я из-за нарастающей паники никак не могла собраться с мыслями. В полном отчаянии я умоляюще взглянула на него.

Ория Мибу смотрел строго и печально. Я, наконец, поняла, что изменилось - его взгляд был мертвым, а искрящиеся яшмовые глаза стали подобны тусклым и безжизненным кускам бурого угля.

Это было настолько невыносимо, что у меня разом заныли все нервы, зубы и давно зажившие травмы. И тут наконец-то меня осенило. Мысль была такой нелепой и страшной, что я выпалила на одном дыхании, боясь одуматься:
- Я его тебе рожу.

Я смотрела в его расширяющиеся от немого изумления зрачки и говорила, говорила…

Разозлившись на то, что Мураки хозяйничал в доме деда в одиночку, я украла и спрятала одну из найденных им тетрадей. В ней на первых страницах содержалось подробное описание местонахождения и свойств кисти и тушечницы, а дальше шли ряды математических выкладок и химических формул, перемежаемых странными текстами, более всего напоминающими магические заклинания. Спустя какое-то время я услышала, как Мураки жаловался Ории, что в найденном им наследии есть значительный пробел, который он не в состоянии реконструировать, опираясь только на современную научную базу. Поэтому ему необходимо найти такое же магическое существо с уникальными возможностями, какое довелось исследовать деду. Почему-то он был совершенно уверен, что сумеет найти такое существо. Или уже нашел его. Сейчас я понимаю, кого он имел в виду. Но дело было даже не в этом. Короче, я в таких вещах ничего не смыслю, но, по-моему, Мураки замахнулся на принципиально невозможное: он хотел не просто клонировать человека, а воспроизводить конкретных людей с уже сложившимся характером, набором вкусов и привычек - одним словом, дублировать целиком и полностью. Возрождать к жизни людей, умерших от болезни или погибших в аварии, и не в старом изувеченном теле, а в новом, полностью идентичном, исходя из минимального сохранившегося генетического материала: волосы, ногти. Да, сам процесс вынашивания и рождения был по-прежнему необходим, но потом включались некие механизмы, для запуска которых он так настойчиво искал ответы в областях, весьма далеких от науки. Ускоренный рост физического тела или его запланированная приостановка, моментальная регенерация тканей, сохранение практически абсолютной жизнеспособности, вечная молодость. Возврат покинувшей тело в момент смерти уникальной души…

Мураки Казутака. Он так хотел победить смерть, что в какой-то момент победа стала самоцелью, и на ее алтарь он был готов принести бессчетное число жизней, включая свою собственную. В его душе больше не осталось места ни для чего иного. Кем же он все-таки был? Сумасшедшим гением или гениальным сумасшедшим? Теперь этого уже никто не узнает…
- …в общем, я попытаюсь. Наверное, то, что задумал один человек, смогут сделать другие? Если очень постараться. Я буду очень стараться. Дед оставил мне достаточно денег, чтобы…. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Ория Мибу долго молчал. Я не видела его лица - он сидел, низко опустив голову, и волосы шелковой погребальной пеленой отгораживали его от окружающего мира. Мира, в котором больше не было Мураки. Или… пока не было?
- Мы.
Он, наконец, поднял голову и теперь смотрел мне прямо в глаза. Я ослышалась?
- Мы это сделаем. Вместе.

---

А вы знаете, что такое счастье? Счастье- идти вдоль Лабы в танце, вдыхая аромат нагретой солнцем за день травы; счастье- танцевать в одиночестве требл-джигу на замковой площади маленького восточноевропейского городка; счастье- бродить всю ночь, сбивая ноги в кровь, по булыжных мостовым магического сердца Европы- Праги; и при этом знать, что тебя любят и ждут. Дома. Счастье есть...

---

Фанфик "Скелет (невесты) в шкафу (доктора Мураки)" (продолжение)

Итак, продолжение банкета..... и как после энного количества принятого вовнутрь на протяжение вышеупомянутого банкета, все смешалось во времени и пространстве.... так что третья часть предваряет вторую.
Мой любимый и ответственный бета schwomulurn ... не ругайся, но ЭТО править я уже не в состоянии... запад есть запад (читай: мужчина), восток есть восток (читай: женщина), и вместе им не сойтись никогда (окончательно во мнениях). Так что на все ляпы, несообразности и недоговоренности будет обоснуй во второй части (возможно...)
Короче, автор надел доспех, взял в руки китайский меч-цзянь, зажмурился и.... приготовился к тапкам))


Краткий анамнез (2).
Имя: Мибу Укё.
Возраст: 39 лет.
Рост: 161 см
Вес: 52 кг.
Телосложение: вполне женственное
Волосы: вьющиеся, цвет жемчужный золотистый блондин (да-да, вы не ошиблись, и такое бывает…)
Глаза: синие
Кожа: Sisley forever)
Приметы: не нуждаюсь – не заметить невозможно
Бизнес: финансовый консультант, юрисконсульт.
Хобби: ирландские танцы, тати-дзюцу, клонирование.
Семейное положение: замужем за Мибу Ория.

Словарь:
Шинигами (яп. 死神 синигами, букв. «бог смерти») — персонифицированная смерть.


Покачиваю в ладонях бокал золотистого вина, бездумно гляжу сквозь него на свет… Кто бы мог подумать- замужем, счастлива… Любимый муж опять отпустил в Чехию, официальная версия -почистить перышки на спа-курорте, неофициальная - привезти ему как минимум ящик любимейшего рейнского рислинга. Одни ками знают, что с этим вином происходит при пересечении им границы… но в Японию приезжает явно что-то не то…
Хотя, если посмотреть правде в глаза (даже с таким мужем, как Ория), пора принимать во внимание и официальную версию - все таки уже тридцать девять…
Итак, что имеем?
Пробег: 39 лет. ТО, тюнинг, рестайлинг. Ну хоть не апгрейд, слава ками!

Кстати о муже: не «даже», а тем более с ТАКИМ… с его-то неувядающей красотой… выпросила, называется. Иногда мне кажется, что от нее он устает больше, чем от чего-либо другого. Но дело даже не в ней, хотя он действительно потрясающе красив по любым меркам и стандартам. Когда я распускаю ему волосы, этот «шелк такой красный, что почти черный» струится ниже талии - обожаю засыпать, кутаясь в них, вдыхая тонкий пьянящий аромат специй и моря; легкий, гибкий, с изящными кистями рук, неподражаемой грацией фехтовальщика и узкой талией танцора, в то же время он удивительно силен и безупречно мужественен. Уверена, Инадзо Нитобэ был бы счастлив, увидев настолько зримое подтверждение того, что «самурай среди людей, как вишня среди цветов».
А его глаза… Я понимаю собственную предвзятость, но когда Ория улыбается, и в их яшмовой глубине начинают играть теплые янтарные искорки… Я до сих пор не могу насытиться этим удивительным сочетанием в нем умиротворяющего спокойствия и обжигающего огня. Этакий экзотический коктейль с несмешивающимися слоями. Дипломат и интриган, самурай и бизнесмен, он удивительно органичен в кимоно и в европейском костюме. И безумно, упоительно сексуален. Когда на приемах или званых ужинах я украдкой смотрю на него, сдержанно и непринужденно беседующего с деловыми партнерами, в какой-то момент меня охватывает почти непреодолимое желание, тело начинает плавиться, душа… А он, поганец, великолепно все чувствует на любом расстоянии: как бы я ни пыталась удержаться на грани, я всегда цепляю его лукавый взгляд и… Короче, далее не для пресс-релиза… Я тону в нем, я пьяна им. Я люблю его и никогда не привыкну к собственному счастью.…

Мы с Орией тихо поженились в семейном храме примерно через месяц после пожара в лаборатории. Из госпиталя, где я в полубеспамятстве провалялась больше недели, он забрал меня к себе, и домой я уже не вернулась. Да и другого дома к тому моменту, кроме него, у меня не было. Из профессионального спорта я ушла, занялась консалтингом и разнообразными юридическими хитросплетениями, оказалось, что у меня к этому неплохие способности. Заодно и включилась в его бизнес, в качестве «миленькой маленькой восточной женушки», как назвал меня по пьяной лавочке один очень неудачливый американский партнер, вознамерившийся его обмануть. Никогда не недооценивайте стариков, миниатюрных хрупких женщин и детей.

Мы по крупицам восстановили лабораторию, вернее воспроизвели на новом месте, поскольку пламя Тоды уничтожило все, оставив только груды жирного пепла. Несколько лет назад мы организовали Фонд поддержки стратегических научных исследований в сфере воспроизводства человека (Фонд Мураки Казутака) и регулярно его спонсируем. Наиболее интересные идеи мы стараемся реализовать на практике, приглашая их авторов на работу и предоставляя им весь спектр существующих возможностей. А в домашнем алтаре ждут своего часа несколько белоснежных волосков…

Мы вместе уже много лет. Мы любим друг друга, в этом я уверена. У нас нет детей. И, к сожалению, мы все реже смотрим друг другу в глаза.

В знакомом отеле маленького курортного городка меня встречают как родную. Еще бы! С такими деньгами… Круче только «руссо туристо», но их здесь почти нет- тишайшее место, старики, дети, собаки, большие и маленькие. Никаких культовых бутиков и шумных игрищ.

Первые несколько дней от тишины даже уши закладывает, потом привыкаю. Массажи, процедуры, маски, обертывания, ванны. Белоснежный номер, немного похожий на монашескую келью. Ежедневные одинокие прогулки.
Привычно меряю шагами тихий парк, кутаюсь в воротник пальто: осень, конец октября. Привычно ловлю восхищенные взгляды: да, это эффектно- копна золотисто- жемчужных волос, синие глаза, белая кожа, непривычные для этих мест тонкие восточные черты лица. Представительный мужчина останавливается и завороженно смотрит вслед. Усмехаюсь и прибавляю шаг.

Дальше, дальше… Гоню непрошеную тревогу- рано, еще рано. Туда же колющий страх возможной неудачи- потом, все потом… А пока- любимая кофейня, латте, тортик… ммм… обожаю расслабиться и собраться. Перед прыжком. Я же сказала- никогда не недооценивайте!..

Не хочется уходить, но если и осталось что-нибудь от упрямой девочки-спортсменки, так это навык становиться лицом к лицу с неизвестностью. Любой. «Нет»- это тоже ответ, тем более уже такой привычный. Зачем оттягивать момент, если я знаю, что и сегодня, и завтра буду до рези в глазах всматриваться в темноту, в надежде, что из нее наконец проступит долгожданное лицо, холодное, саркастичное- лицо моей несостоявшейся любви, вины и боли.

Мы все сгорели в пламени Тоды. Навсегда, как тогда казалось. Но потом, спустя бесконечность, наши с Орией обугленные останки на ощупь нашли друг друга, переплелись и спаялись намертво. С тех пор так и не можем расцепиться, ваяем и лепим «из двоих- одно». В болезни и здравии, в богатстве и бедности, в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас. Наша общая аметистовоглазая смерть, одна на всех. Тсузуки Асато, шинигами сектора Кюсю. С тех пор я вызубрила значение слова «шинигами», и без ложной скромности прекрасно разбираюсь в иерархии Энма-Чо и прочей прикладной демонологии.
Тсузуки Асато, шинигами сектора Кюсю. Наверное, я должна его ненавидеть, но не могу. Не могу, потому что каждый день засыпаю на плече того, кто вернулся, благодаря ему, с границы смертельного круга. Так же, как и не могу простить, потому что на внутренней стороне моих век выжжено лицо того, кто ушел во тьму без надежды на возвращение.

Ты меня не догонишь, друг,
Как безумный, в слезах примчишься,
А меня ни здесь, ни вокруг.
Ты не сможешь остаться, друг.
Я, возможно, вернусь обратно,
А тебя ни здесь, ни вокруг. (с)

В пламени свечи сгорают ненужные слова, потом сгорают ненужные мысли. Дрогнувшей рукой смешиваю карты, зачем? Зачем свечи, почему в канун Дня всех святых? Не знаю. Просто очередная ночь, в которую опять ничего не случится, ведь все мы сгорели в пламени Тоды.
Последнее время я редко смотрю в глаза мужу. Не потому, что боюсь увидеть в них осуждение, боль или даже безысходность. Я и так знаю, что они притаились на дне этих глаз. Я боюсь увидеть отблески того пламени…
Разве что вопреки всему сработает очередная безумная идея очередного безумного гения? Только, к сожалению, он будет уже не из династии Мураки-сенсея…

Сердце пропускает удар и рушится куда-то вниз. Наверное, я так крепко задумалась, что просто не услышала, как открылась дверь, но в комнате я больше не одна. Из темноты появляется знакомая сухощавая фигура, и такой знакомый ироничный голос произносит:
- О, кто это у нас тут! Неужели маленькая Укё?

Мое самообладание, воспитание и лоск моментально испаряются. Живой?… живой!!! Я судорожно ощупываю его руки, плечи, как слепая глажу лицо кончиками пальцев, рычу от ярости, выплевываю в злых и несправедливых словах горечь, накопившуюся за все эти годы.
- Мерзавец! Негодяй! Где тебя черти носили все это время? Мы с Орией тут… Ория тут…

При мыслях о муже немного отпускает, и я наконец могу заплакать, уткнувшись в эти руки. Он терпеливо гладит меня по голове.
- Смотри-ка, а ты почти как я- золото, жемчуг и пепел! Новая мода? Но тебе идет.
- Так проще скрыть седину. Ведь мы думали, что ты мертв, все эти годы. Семь лет. Как ты мог…

Пытаюсь увернуться, когда тонкие пальцы приподнимают мой подбородок. Не хочу, чтобы видел мои слезы!

- Вы ошибались… и были правы. Я шинигами.
- Шинигами? Но тебя же нет в списках! И потом ты живой, теплый, осязаемый…
- Можно я не буду с уханьем кружить под потолком? И что значит «нет в списках»? Ты что, запросы на имя Энмы Дай-О направляла? –морщится Мураки Казутака.
- Ну как бы да…почти…
- «Как бы да…» Радость моя, смертным, даже таким продвинутым как ты, остается недоступной большая часть информации. Тем более, списки спецотделов.
- Конечно, я теплый и осязаемый, как и Тсузуки. Кстати, пришла пора вас осмысленно познакомить.

Из мрака комнаты появляется вторая фигура.
- Ну вот и встретились!- неловко говорит Тсузуки Асато и разводит руками, продолжая застенчиво топтаться на месте. От абсурдности и невозможности происходящего меня начинает разбирать истеричный смех. Мураки укоризненно смотрит на меня, я гляжу на Тсузуки, а тот похоже готов провалиться сквозь землю- краснеет так, что еще чуть- чуть - и засветится.
С трудом беру себя в руки, подхожу ближе и теперь смотрю ему прямо в лицо.
- Нет, Тсузуки Асато, я правда ужасно рада Вас видеть. Так что пророк Вы плохой- это наша вторая встреча, а мне не грустно и не страшно..
- Браво! Асато, посмотри на эту сумасшедшую! Так радоваться встрече с шинигами! А если мы за тобой?
- Ну и что? И потом, без Ории я вам и даром не нужна! А у него еще много дел! Или…
- Успокойся, все в порядке. У него действительно еще много дел, и оставлять его в одиночестве, без тебя, в наши планы как-то не входит. Так что это просто встреча старых друзей на Лабе, или Эльбе- этакая шутка по спецзаказу для русских и американских друзей.

Тсузуки прекращает топтаться, вопросительно смотрит на Мураки, словно спрашивая разрешения, и неловко пытается заключить меня в объятия. Чувствую совершенно неуместный прилив какой-то материнской нежности, обнимаю его сама и глажу по голове. Наконец он расслабляется, закрывает глаза, и теперь уже я легонько покачиваю его, оглаживаю успокоительно… нет уж, теперь точно никаких детей… а то я совсем с ума сойду… ну разве что…

Мы устраиваемся напротив друг друга в креслах. Мураки крутит бокал в руках, задумчиво нюхает вино и удовлетворенно кивает.
- Мои поздравления! Тебе удалось вплотную подобраться к разгадке. Женская интуиция- это что-то. Умолчу о количестве совершенных глупостей, но результат впечатляет.
- Какой результат? У меня пока ничего не получилось..
- Еще как получилась! Просто узнаешь ты об этом завтра. Последняя безумная идея сработала.

Она все-таки сработала! Меня охватывает ослепительное чувство триумфа. Немного успокоившись, нахожу в себе силы задать неизбежный вопрос.
- Ты здесь поэтому?
- Да. Более того, я здесь с официальным предложением.
- Каким?
- Ты должна прекратить исследования.
- Звучит скорее как приказ. Почему я должна подчиниться?

Ледяное серебро взгляда внезапно подтаивает, на мгновение, обнажая краешек шалой весенней синевы. Что там? Неужели нежность…
- Ты же жена бизнесмена. Подумай сама, что можно извлечь из такого предложения. Считай, что сейчас ты вытащила карту исполнения ВСЕХ желаний.
- Я думаю, ты понимаешь, о чем я?

Неожиданно для себя самой жарко краснею, но неуступчиво задираю подбородок еще выше, удерживая его взгляд. А синева в нем все ширится….
- Да.
- Я был очень тронут этим вашим… намерением. Но теперь в этом нет необходимости, нэ? Тем более, памятуя о нашей общей предыстории.. Вам больше ничего не нужно ждать и страдать и терпеть тоже не нужно- цикл завершен, начинается новый круг.

Теперь я сама уже не могу отвести глаз. Я лечу в этой небесной синеве, сбрасывая как ненужный груз все тревоги, сомнения, боль, вину, взамен обретая… что?
…Нет…я же сказала… никаких детей… разве что мальчика и… мальчика?

- Вот-вот! – а добрая порция здорового ехидства еще никому никогда не мешала…
- Обязательно! Мальчика и мальчика. Нужно же тебе чем-то будет занять время и мозги, когда ты прекратишь заниматься клонированием.
- А почему это я прекращу им заниматься?
- Потому что я тебя очень об этом попрошу. А ты не сможешь мне отказать, нэ?

Наверное, мы впервые в жизни (или посмертии?) открыто улыбаемся друг другу.


Домой на этот раз я лечу во всех смыслах этого слова. Против обыкновения, Ория не присылает за мной машину, а встречает меня в аэропорту сам. Что-то в нем неуловимо изменилось… или это во мне? Но это потом, сейчас главное…
- Ори, у нас будут дети! Мальчик и … мальчик…

Муж вопросительно заламывает бровь и с легким интересом ждет продолжения. Чувствую накатывающую волну смущения, но остановиться уже не могу:
- Так сказал доктор… доктор Мураки Казутака…
- Ну, если доктор Мураки Казутака… значит, будут! Как ты говоришь - мальчик и… мальчик?

И в этот миг я понимаю, что изменилось: на дне его глаз - только свет и смех.

---

Настроение. Поток без сознания.

Никогда не писала дневников, хотя... вру. Писала. В очень неудачные моменты жизни. Вернее даже не писала, а выписывала, выбрасывала, отдирала с мясом, рычала от боли в прокушенной губе и в сердце. А потом как заправский диверсант отправляла эту бомбу замедленного действия адресату и забывала навсегда.
Ты меня не догонишь, друг,
как безумный в слезах примчишься,
а меня ни здесь, ни вокруг. (с)
Осень в этом году выдалась прелестная... и голова несмотря на каждодневное плановое рабочее/ домашнее безумие на удивление легкая и светлая, вот только в очередной раз подкрался вопрос о смысле жизни и засел... ну скажем, в кустах...
Пора вспоминать любимую литанию: "смысл жизни в том, чтобы ежедневно наполнять ее смыслом, ежедневно наполнять ее смыслом, ежедневно наполнять, ежедневно..."
А вдруг все-таки не убьет, а сделает сильнее?
Ты не сможешь остаться, друг.
Я, возможно, вернусь обратно,
а тебя ни здесь, ни вокруг... (с)
С почином, Due Angeli!

---

проба пера...

15.08.2011 в 02:20

Пишет  Due Angeli:

фанфик "Скелет (невесты) в шкафу (доктора Мураки)"
Название: Скелет (невесты) в шкафу (доктора Мураки).
Автор: Due Angeli
Бета: Lady Liberite
Пейринг: Мураки Казутака/ Сакураиджи Укё / Мибу Ория, Мураки Юкитака, Тсузуки Асато
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, романс
Статус: драббл / не закончен
Дисклеймер: как приличный человек, готов жениться… только кто ж мне даст… в общем, хороша Маша, да не наша… ( а Мацуситы Ёко)
Размещение: да ради Бога, только имя автора указывайте
Саммари: когда они были молодые…события разворачиваются задолго до описываемых в манге /аниме
Варнинги: возможно, ООС? но ничего особенно страшного нет… я надеюсь
От Автора: захотелось представить ту единственную и неповторимую, которую вышеупомянутый доктор смог бы воспринять рядом с учетом всей своей возможной специфики… и вообще, Укё тоже живой человек, а не только имя/ картинка/ вечная невеста за кадром…

Словарь:
Фэш (feis) - соревнование по ирландским танцам.
Рил (reel) − тип традиционного танца, распространённый в Ирландии и Шотландии, а также музыкальный ритм, под который можно танцевать этот танец; высокий рил (высокий прыжок)- один из базовых элементов танца.
Тати-дзюцу- собирательное название техник фехтования различным оружием.

Краткий анамнез.
Имя: Сакураиджи Укё.
Возраст: 26 лет.
Рост: 161 см
Вес: 52 кг.
Телосложение: спортивное.
Волосы: прямые, темные, коротко стриженные.
Глаза: серые.
Кожа: бледная.
Приметы: особых примет нет.
Водит: машину, мотоцикл, вертолет.
Бизнес: финансовый трейдер, тренер женской команды по боям без правил, снайпер.
Хобби: прыжки с парашютом, ирландские танцы, тати-дзюцу.
Семейное положение: не замужем, семьи нет (невеста… блин! Прошу… не любить и не жаловаться..)


Хрупкий седой человек в кресле- каталке. Бездонные синие глаза, длинные изящные пальцы, изуродованные временем и болью, но по-прежнему красивые. Колени укрыты пледом. Дед…Строго говоря, он не был мне дедом, да и кровным родственником тоже не был.
Мураки Юкитака, сэнсэй, родоначальник врачебной династии, светоч медицины, человек, допущенный в святая святых японской политики и армии, правая рука и тень первых лиц государства… Он был дедом Казутаки и Саки. Единственный мужчина моей жизни, которому я могла довериться.
Я любила его, и думайте что хотите.

- И последний вопрос, дед…- Я решительно потушила сигарету.
- Надеюсь, секс, дети и прочая подобная чушь не входят в условия… этой сделки?
Старик вздрогнул и внимательно, будто впервые увидел, уткнулся в меня взглядом, глаза в глаза. Долго смотрел, словно пытался прочитать…что-то.
- До меня доходили слухи, но, признаюсь, я не придавал им значения…хотя с другой стороны, может, ТАК вам будет еще проще. Оказывается, будучи противоположностями, в этом вы с Казутакой похожи.
- Ладно. Его ты уже осчастливил этой идеей, или решил оставить это сомнительное
удовольствие мне? Кстати, где он?
- Прилетает сегодня ночью. Сможешь остаться?
- Прости, нет. Послезавтра у меня начинается фэш, мы с Орией должны быть в Праге завтра вечером.
- С Орией???
- Дед, прекрати. Ничего личного, для нас это всего лишь бизнес, и чуть-чуть дружба. Ну и… мне классно с ним фехтуется.
Для меня всегда оставалось загадкой, почему дед не любил Орию Мибу. Парень как парень, и девочки в его заведении весьма хороши… во всех отношениях. А я… ну должен же за меня хоть кто-нибудь болеть, пока я буду лететь в высоком риле???

Мураки Казутака был очень похож на мать: высокий, длинноногий, аристократическая бледность, платиновые волосы, точеные черты лица, некая томность и хрупкость в облике, но помоги ками-сама тем, кто этому поверит! Меня тошнило от такого типажа, и вдвойне оттого, что все мои подруги и приятельницы при одном взгляде на него становились невменяемыми. Теперь я понимаю, что мной двигала банальная ревность: при взгляде на данного прекрасного лебедя я ощущала себя гадким утенком без малейшей надежды на перевоплощение, но вздорный характер не дал сползти в депрессию, а сделал из меня… некоего зверя бойцовой породы. Тем более что статуэточного глазастого мальчика нужно было защищать, а не пускать вокруг него слюни. Так что я вдохновенно дралась, осваивая попутно разнообразные виды оружия, а он решал за меня математику, делал переводы с английского, восхищенно смотрел сапфировыми глазами, накладывал примочки на мои синяки и лечил раны…
Полезный симбиоз, однако… Конец этой идиллии положил дед. Я провалила переходный экзамен, и это был первый и последний раз в жизни, когда мне довелось испытать его гнев. Он тряс меня как куклу и повторял: не смей, не смей становиться игрушкой в чужих руках, не смей покупаться на собственную жалость и иллюзию чужого бессилия, не предавай собственную жизнь. А потом крепко прижал меня к себе и уткнулся в волосы. Мы стояли молча, долго- долго… Нам с Казутакой тогда было по пятнадцать лет, нас развели по разным школам, и с тех пор мы встречались только на семейных вечеринках. А потом внезапно закончилось детство – мы почти одновременно потеряли родителей. Теперь нас практически ничего не связывало, и каждый зажил своей жизнью. Изредка мы перезванивались, еще реже сталкивались в гостях у деда, отдаляясь с каждым годом все больше.

Я отчетливо помнила нашу последнюю встречу двухлетней давности. Как бы это смешно ни звучало, ею я была обязана Ории. Он оставался нашим связующим звеном, зачем-то методично предпринимая попытки восстановить наши с Казутакой отношения. Это смотрелось тем забавнее, чем больше я узнавала о… скажем так… истинном характере их отношений. Бедняга Ория сох по ледяному красавцу, и только гордость самурая помогала ему как-то держаться в рамках. Я была для него единственной отдушиной - при мне можно было, не стесняясь, плакать в голос о “прекрасном и недоступном”, слагать хайку об обреченной любви в бесчисленном количестве экземпляров, а потом фехтовать с тенью до потери пульса. Я влюбилась в кэндзюцу, часами наблюдая этот танец рыдающего сердца в исполнении Ории и катаны. Но симпатии к Казутаке мне это не добавило… честно говоря, хотелось разложить этого поганца на колене и выпороть хорошенько за все прошлое, настоящее и будущее…

- Спасибо что приехала. Я наконец-то умираю, Укё….
- Дед, перестань…
- Теперь мое тело готово перестать существовать в этом прекрасном мире…тяжело чувствовать себя развалиной, девочка моя…
Я присела у его ног на низенькую скамейку, он гладил меня по голове, перебирая волосы.
- У меня мало времени, Укё, для того чтобы ты поверила мне и послушалась меня.
Дай мне этот шанс, ладно?
- Дед, о чем ты говоришь? Я всегда верила тебе… и ты до сих пор моя самая большая слабость.
- Цитируешь Казутаку? Я рад. Тем проще мне будет просить тебя… об одной вещи.
- Я??? Его??? Скорее он меня!… О какой такой вещи…дед, ты меня не пугай.
- Укё, мне остался от силы месяц.. ну может полтора, привычка жить слишком сильно укоренилась во мне…Я очень виноват перед вами, Укё. Я любил вас обоих… и не смог сберечь ни его, ни тебя... Вы стали тем, кем стали. Но ваш брак все расставит на свои места…
- Что? Что ты сказал?!
- Укё, вы должны пожениться. Ты останешься сегодня здесь, дождешься его приезда, и я благословлю вас. Тебе я оставляю все свои деньги- тебе ведь нужны деньги, правда? ему лабораторию и результаты исследований… только ты сможешь уберечь его…

Уже не скрываясь, я выхватила из кармана сигареты.
- Твоя логика безупречна. Лучшей женой и ширмой для мужчины нестандартной ориентации может быть лишь женщина такой же ориентации. Но почему именно я должна менять свою жизнь? И кому вообще он нужен, этот брак? Я так думаю, что твоему внуку еще меньше, чем мне…

Я стояла у окна и нервно курила. Дед, похоже, задремал, полузакрыв глаза, его дыхание было ровным и спокойным, грудь мерно вздымалась.
То, что он сейчас предложил мне, было достойным и разумным выходом из всевозможных положений - все получали всё, включая Казутаку и меня. Наверное, я и в самом деле была единственной женщиной, которую тот смог бы воспринять в таком качестве. Тем не менее, с каждой минутой меня все больше охватывал бессильный гнев, и я ничего не могла с этим поделать. Старый паук просчитал все наверняка… как жаль, что они так не похожи, мне было бы значительно легче… хотя я все-таки сумела прочитать в твоем взгляде то, что ты успешно скрывал все жизнь, Мураки Юкитака…

- Укё! Укё…
Я обернулась и выронила сигарету.
- Я опять обманул тебя, девочка… у меня нет месяца… и нет даже дня… Я уже ничего не смогу изменить, не успею объяснить и оправдаться тоже не успею. Там в столе… потом прочтете…вместе…
Глаза закатились, лицо белело и застывало у меня на глазах.
- Дед!!! дед…

Дверь распахнулась, и на пороге возник Мураки Казутака.
- Откуда ты взялся? Ты должен был прилететь ночью.
Он шагнул мимо меня к креслу, встал на колени, его руки пытались нащупать пульс и одновременно массировали деду грудную клетку.
- Ну, скажем так… я почувствовал, что сегодня ночь наступит значительно раньше…
Потом он замолчал. Поднялся, поправил очки. Мы стояли у кресла, глядя на неподвижное тело.
- Он успел тебе что-нибудь сказать?
- Да.
- И что именно? Наверняка это было для него очень важно, если он хотел увидеть нас вместе… несмотря ни на что.
Я почувствовала, что неудержимо заливаюсь краской. Казутака смотрел на меня с возрастающим интересом.
- Он сказал… черт!
- Ну и?…
- Он сказал… мы должны пожениться.
- Интересно, в связи с чем?
Его глаза лукаво заблестели, а я почувствовала себя круглой идиоткой и озверела окончательно.
Он сделал шаг по направлению ко мне.
- Не подходи!!!
– Ммм..?
- Стой на месте, кому сказала!!! Черт...

Реакция меня не подвела... вернее на этот раз раз подвела- я могла всего лишь отстраненно наблюдать за тем, как мой кулак летит ему то ли в челюсть, то ли в глаз... и уже почти слышала звук лопающейся линзы и сдавленный крик, одновременно пытаясь вспомнить местонахождение ближайшего травмпункта... даром я, что ли, третий год тренирую местную женскую команду по боям без правил...и от предложений по работе отбоя нет, вон даже из Токио контракт прислали....додумать я не успела- крик был мой...кажется, я решила не сбить очки с выпускника медицинского университета, а всего лишь остановить электричку токийского метро на полном ходу. Запястье сдавили стальные тиски, кисть я не чувствовала вообще, а плечо ныло от отдачи так, как будто я полдня рубила дрова катаной.
В следующее мгновение потемневшие глаза оказались совсем рядом с моими.

- Да, примерно так я себе все и представлял...
– Что..?- положительно, сегодня был день разнообразных открытий..
– А? Ну тебя так и представлял... хотя нет, вру- все получается гораздо забавнее...

Взгляд синих глаз был доброжелательно-покровительственный, оценивающий... так смотрят на роскошный сорняк на горячо любимой клумбе... или на не менее горячо любимого нашкодившего кота, размышляя- то ли потыкать его носом в сотворенную лужу, то ли вытереть ее им же …

– Тебе нужно серьезно работать над реакцией... в твоем бизнесе это недопустимый пробел, который может стоить тебе здоровья или жизни. И куда только Ория смотрит?

Куда?! На тебя!!! на все остальное у него просто не хватает времени и сил!..
Я, наконец, вырвала руку и начала разминать онемевшую кисть.

- Теперь должно хватить - для моей невесты он просто обязан сделать исключение.
- Ты что, мысли мои читаешь?
- Зачем? На тебе и так все написано большими буквами. Ладно, с этим разберемся позже.

Бегло оглядев комнату, он приступил к методичному обыску. Я мрачно наблюдала.
- Ты ищешь завещание?
– Что за глупость? Конечно, нет. Рабочие дневники, истории болезней, результаты исследований...
- Но всё это наверняка в клинике.
– Наверняка... но не всё. Где бы ты хранила драгоценности, если бы они у тебя были? Так, понял.

Он шагнул к письменному столу с донельзя самодовольным видом.
- Говорят, иногда самый простой ответ одновременно самый правильный. Вот и проверим.

Из верхнего ящика он достал потрепанную записную книжку и старый блокнот. Из блокнота выпала выцветшая фотография. Брови Казутаки поползли верх, он присвистнул с озадаченным видом. Мне стало смешно. Он долго всматривался в изображение, словно забыв обо всем, потом бережно убрал фотографию в нагрудный карман пиджака, а блокнот с книжкой в карман плаща.

- Да, о нашей свадьбе... Я в принципе не против. Но нам надо хотя бы познакомиться...
Он ослепительно улыбнулся.

- Но мы знакомы!
- О ками-сама! Ты всегда такая, или специально для меня придуриваешься? Я предполагал, что профессиональные занятия спортом сказываются на умственной деятельности, но не думал, что до такой степени... Я позвоню тебе, как только освобожусь, и мы куда-нибудь сходим. Только надень что-нибудь приличное, или у тебя ничего другого нет? - он презрительно окинул взглядом мои любимые джинсы и футболку.

***************

Нервы я привыкла успокаивать давно проверенным способом- силовой тренировкой. Но на первой же попытке толкнуть вес противно запиликал телефон. Не взять трубку было невозможно- я ненавидела эту мелодию, а как этот сладенький кошмарчик звучал в спортзале... зашибись.
В трубке раздался высокий капризный голосок.
- Коооотииик... это я, твоя радость.... я тебе вчера говорила... сто раз говорила... сто раз повторила... ну ты помнишь???
- Что?
- То, что я тебе вчера говорила, повторила и забыла... ну в общей сделай это самое, ладно?
- Не помню! Я занята!
- Как...как ты можешь??? ты …. как всегда! ты грубое, грубое животное...
Истерический всхлип на том конце, быстрые гудки. Я отключила телефон со смешанным чувством облегчения, злости и вины.
- Нэко-тян достает?
Меня сильно хлопнули сзади по плечу. Я резко развернулась и увидела Юку, с ее фирменной добродушной улыбкой и темным непроницаемым взглядом.
- Вижу, вчера в клубе ты произвела на нее неизгладимое впечатление. Она тебе даже свой телефон записала... будет у тебя теперь богатая покровительница...

Пока я подбирала достойный ответ, Юка, словно и не интересуясь моей реакцией, уже шла к своей группе. Мой жадный взгляд скользил по прямой как струна мускулистой спине, любовался слаженной работой мышц... Я отвернулась, стараясь не покраснеть, и схватилась за штангу, как за спасательный круг... блин, ненавижу пить...

«Накрылся наш культпоход в ресторан», - злорадно подумала я, выходя из спортзала через три часа, уставшая до изнеможения и мокрая, как утонувшая мышь. Вряд ли мой элегантный «жених» согласится обонять рядом с собой настолько пахучую и взъерошенную особу. Конечно, дома можно принять душ и переодеться, но… не хочу и не буду, хе-хе!
Такие мысли изрядно подняли мне настроение. Напряжение практически ушло. Все-таки дед сказал что-то такое, что сейчас казалось очень важным, а я никак не могла вспомнить, о чем шла речь. Это нервировало. Это и еще одна навязчивая идея, явно требующая обстоятельного обдумывания. От изумления я даже остановилась. Спрашивается, почему при мысли о свадьбе перед моим внутренним взором замаячил светлый образ влюбленного не в меня приятеля?
Ох, Укё. Лучше не додумывай. Только этого тебе не хватало. Для полного просветления. Сыграть на железной флейте без отверстий. Услышать, как звучит хлопок одной ладонью. Влюбиться в Мибу Орию.

Сзади раздался рев мотоцикла. Чьи-то тонкие пальцы больно ухватили меня за предплечье, рванули из рук спортивную сумку. На талии сцепились руки- клещи, в следующий миг я была плотно прижата спиной к широкой твердой груди, и сумасшедшая машина рванулась с места в карьер, унося меня в неизвестном направлении.
Ветер наотмашь хлестал по лицу, бил тараном в грудь, затыкая рот, выбивая из глаз жгучие слезы, а из легких остаток кислорода. Я боялась пошевелиться и в какой-то момент просто закрыла глаза, понимая, что рано или поздно этот кошмар закончится. Наконец мотоцикл заложил очередной крутой вираж и встал как вкопанный. Я осторожно разжмурилась.

Сильные руки стащили меня с сиденья и поставили на землю. Развернулась я сама, не поверив своим ушам. В лицо мне со свистом летела моя любимая катана. Увернувшись от клинка и перехватив его за рукоять, я приняла боевую стойку. Темная фигура напротив смотрелась бы моим отражением, если бы не глухой мотоциклетный шлем на голове.
- Ори, ты?
Кто-то с обнаженным мечом шел ко мне, и в его намерениях можно было не сомневаться. Я успела уклониться от рубящего наотмашь удара лишь в последний момент. Я узнавала… и не узнавала. В человеке, движущемся напротив, все родное и знакомое с детства одномоментно сменялось чем-то неузнаваемо чужим, а потом так же быстро возвращалось обратно. Но бил он однозначно на поражение.
- Ория? ты с ума сошел или… ты жив???? Это ты или…
Я узнала его катану, но теперь совершенно не узнавала манеру ведения боя, пластику движений. Черт побери, этот тип был явно выше и крупнее Ории! Это было то единственно возможное, от чего мне сразу стало кошмарно плохо: со своей катаной Мибу Ория расстался бы только в момент расставания с жизнью, а это значило, что…

Я ринулась вперед навстречу собственной смерти. Наверное, я орала как резаная. Каким –то чудом отразив мощный удар, мой клинок скользнул под чужой клинок и наискось вошел под левое нижнее ребро. Противник по инерции рванулся ко мне, но его колени подогнулись, тело скрючилось и рухнуло на землю. Жалобно звякнула отлетевшая в сторону катана. Он дернулся еще раз и замер. Переведя дух, я опустилась рядом. Мне было все равно. В какой-то прострации я подцепила застежку шлема и стащила его с бессильно мотнувшейся головы. Рассыпались волосы… их было так много…эти волосы, этот тонкий костенеющий профиль, этот остановившийся взгляд невозможно прекрасных глаз могли принадлежать только одному человеку на земле. Мибу Ория. Ори…
Мой рассудок наконец-то сжалился надо мной и отключился. Я провалилась в милосердное небытие.

«Накрылись мои двенадцать евро медным тазом, не считая билетов на самолет… а кстати, что случилось?» Я уже пришла в себя настолько, чтобы понять, что на фэш я не лечу. Осталось вспомнить почему…

«Нет.. и здесь тоже нет… а где тогда?... ошибка?.. не может быть…так, ладно, разберемся…»
Я открыла глаза. Рядом со мной удобно расположился какой-то незнакомый парень в деловом костюме. Он сосредоточенно листал записную книжку в потрепанной обложке.
Я пошевелилась, слегка задев его. Он смущенно отодвинулся.
- Вы очнулись? Вам удобно?

Беглая улыбка, взлохмаченные волосы. Парень как парень, ничего особенного. Он поднял голову, и у меня в который раз за сегодняшний день перехватило дыхание. Прямо в душу смотрели огромные грустные фиалкового цвета глаза. Голова моментально закружилась, меня затошнило, я вспомнила все…
- Спокойно, не расстраивайтесь, все будет хорошо, ничего фатального не произошло….
Парень подмигнул и скорчил умильную рожицу, так не вязавшуюся с его строгим черным костюмом. В этот момент он почему-то больше всего напоминал лопоухого щенка, выклянчивающего лакомство у строгого хозяина.
Теперь я задыхалась от возмущения и нестерпимой боли. Ори…. что же я наделала?! Что значит: «ничего фатального не произошло»??? Ведь я же своими руками его убила… или тяжело ранила…

Я смотрела на этого шута почти с ненавистью. Похоже, я здорово приложилась головой в момент падения: у меня никак не получалось сфокусироваться на его лице, да и все остальное плыло в туманной дымке, только невероятные глаза смотрели пронзительно и тревожно.
- Вы, правда, не волнуйтесь так… я ищу- ищу, а вас с ним нигде у меня нету… ни сегодня, ни завтра, так что вероятнее всего произошла ошибка… у нас это тоже бывает иногда…

Где это нас «нету»? От непонимания я паниковала все больше и больше. К тому же я никак не могла понять, где мы находимся. Туман становился все плотнее и гуще, он завивался кольцами, принимал причудливые формы, как живой льнул к телу. Меня опять начало мутить.
Я уцепилась взглядом за его взгляд, уже почти осязаемый физически, и очень твердо спросила:
- Кто. Вы. Такой. Где. Мы. Находимся. Что. С моим. Другом?
Ужас. Умирающая мышь и то пропищала бы громче.

- Ой, простите… Тсузуки Асато, очень приятно познакомиться… Я шинигами сектора Кюсю.
«Шинигами? Что за хрень такая?»
- Понимаете, вы вдвоем как бы.. ну… перешли грань. Случайно, наверное, потому что в наших списках вас нет…Поэтому я сейчас быстренько вас отправлю обратно…
«Час от часу не легче! Обратно? Куда? И главное откуда? Нет, это все ерунда, главное- что с Ори?!»
- Он спит… но скоро проснется, - с готовностью пояснил он, как будто читая мысли.
- Нам стоит поторопиться,- Вашему другу нужно восстанавливаться, а здесь это затруднительно. Главное, не волнуйтесь,- он ничего не вспомнит.
- А я? - вопрос вырвался сам собой.

Он серьезно посмотрел на меня.
- Если честно, я не хотел бы убирать Ваши воспоминания, Укё. Это нарушение, но… хотя бы до тех пор, пока ситуация не прояснится. Я надеюсь, это произойдет быстро.
- А как же его рана? И откуда Вы знаете, как меня зовут?
- Я залечил ее. Мы умеем возвращать к жизни тех, чей срок не подошел. Укё, нам совсем пора… правда.

Кругом стремительно темнело. Мне стало совсем неуютно, хотя еще минуту назад я думала, что хуже быть уже не может.
- Я постараюсь вернуть вас как можно раньше до того момента, как началось разветвление. Да, пожалуй, так будет лучше всего.
Он сосредоточенно хмурился, будто что-то высчитывая в уме. Я схватила его за руку.
- Послушайте, Тсузуки Асато… Я по-прежнему ничего не понимаю, но… спасибо Вам. Спасибо.
- Не за что. А понимать и помнить- это не всегда… приятно.
- Я не забуду Вас. И если мы когда-нибудь еще встретимся…
Он грустно улыбнулся.
- Встретимся? Пожалуй, но я не уверен, что это будет радостная встреча.
Его лицо внезапно оказалось совсем близко. Мир закружился и померк…

…Сзади раздался рев мотоцикла. Я напряглась и резко развернулась. Прямо передо мной замер мощный хромированный красавец «кавасаки».
- Привет, сумасшедшая! Тебя сначала поздравить или сразу начинать сочувствовать?
Водитель одним неуловимым движением покинул сиденье и оказался рядом со мной. Тонкие пальцы неспешно подцепили застежку, стянули шлем. Мибу Ория легко качнул головой, на плечи обрушился шелковый водопад волос. Я зачарованно наблюдала за каждым его движением, впитывая и любуясь одновременно. Почему я раньше не замечала, насколько он красив?

- Ау? Ты где? Ты меня слышишь?
Мои губы неудержимо растягивала дурацкая улыбка. Тсузуки не обманул, кем бы он ни был… Жив! цел! И ничего не помнит…
- И еще мне очень интересно, как ты собиралась выступать без костюма, а так же лететь без паспорта и вещей. Скажи спасибо, что у тебя есть заботливый я….
Он кивнул на сиденье сзади. Там был приторочен пузатый саквояж.
- Лак для волос купим на месте. Но если ты простоишь столбом еще минут пять, то у нас есть все шансы все-таки опоздать в аэропорт.

Конечно, мы успели. Мы неспешно пили кофе в «дьюти-фри», и Ория рассказывал.
- Ты не вышла на связь, как мы договаривались, и я уже собирался разыскивать тебя по своим каналам, но тут позвонил Казутака и все объяснил.
Кстати, он здорово на тебя обижен- с чего это ты решила его стукнуть ни с того ни с сего?
Ория свирепо посмотрел на меня. Я виновато вздохнула и потупилась.
- А если уж решила- где результат, я тебя спрашиваю? Чему я тебя только учил все эти годы?
Не веря своим ушам, я подняла голову. В его глазах танцевали теплые веселые искорки.

- Как ты догадался, где меня искать?
- Ну, до сих пор ты все свои стрессы снимала в спортзале. Вот я и подумал, что этот раз вряд ли будет исключением.
Мы замолчали. Его ладонь осторожно накрыла мою, пальцы деликатно сжались.
- Укё, мне очень жаль. Он был прекрасным человеком.
- Да.
- Ты знала, что он любил тебя?
В его голосе появилась какая-то странная интонация.
- Ну да.
- Ты уверена, что понимаешь, о чем я? Я не хотел тебе говорить, но он заслужил, чтобы ты узнала его…Участь сильного человека… Однажды я стал невольным свидетелем его слабости, и он не простил этого ни мне, ни себе. Я увидел, как он смотрел на тебя- так смотрит мужчина на желанную женщину, а мы ведь были еще совсем детьми. Я не сумел скрыть от него, что понял это - в нашей семье подобное знание передается очень рано, таков наш бизнес. Наверное, я стал для него полночным кошмаром на все эти годы…
- Ори! перестань…Я догадывалась… потому что сама любила его.
- Вот как?
Я вызывающе встретила его взгляд. Черт!…что-то в глаз попало…вот наказание…
- Разминуться с предназначенным тебе судьбой человеком всего лишь на несколько десятков лет… проиграть времени или расстоянию… как это…
А дальше были только неразборчивый обволакивающий шепот, тепло рук, баюкавших мою голову, пока я самозабвенно выплакивала все то, что накопилось в душе, и наконец-то навсегда уходящая боль…

…Но это не так обидно, как проиграть привычкам и обстоятельствам, правда, Ори?
На этот раз я не сдамся так легко, а время у нас с тобой еще есть - ведь ОН так сказал…